Сергей Шнуров: «Сучка — это не мат»

В рамках проекта «Открытая библиотека» лидер группы «Ленинград» Сергей Шнуров и профессор Европейского университета во Флоренции Александр Эткинд обсудили обсценную лексику, Владимира Сорокина, рэпера Фараона и влияние мата на культуру. Приводим беседу полностью.

Н. Солодников: Всем добрый день! Для меня большая честь, что в этом разговоре согласились принять участие два замечательных ученых, профессора. Профессор Европейского университета во Флоренции Александр Маркович Эткинд. И профессор Сергей Владимирович Шнуров.

Раз у нас заявлен разговор о мате и культуре, мы договорились, что начнем с ситуации вокруг Европейского университета. Я хочу попросить вас, Александр Маркович, человека, который там преподавал, и Сергея Владимировича, который там выступал не так давно с лекцией, сказать несколько слов о том, что вы думаете по поводу того, что происходит с университетом сейчас. Может быть, какие-то слова поддержки.

А. Эткинд: Это очень, ну, очень больная тема. Материться я по этому поводу не буду. Но есть и вполне здравые слова. Я вчера был в гостях у Европейского университета, на корпоративной вечеринке, и могу сказать, что изнутри ситуация выглядит более оптимистично, чем то, что мы читаем в газетах. Люди, на мой взгляд, проявляют героизм, никто не разбегается, никто не закапывается в окопы, в кусты не уходит. И речь идет не о солдатах под осадой, а об академиках, студентах — их работа не в том, чтобы защищать себя и свое здание.

Я отношусь к этому учреждению с огромным уважением и гордостью, потому что был членом организационного комитета много лет назад, когда мы Университет создавали. Я там преподавал. Там работают многие мои друзья. И я как и мои коллеги надеюсь на то, что всё еще вернется на свои рельсы.

С. Шнуров: Мне вообще не нравится, когда что-либо закрывают. Я про открытие больше: мне нравится, когда открываются университеты, когда Исаакий остается открытым музеем, я за открытые отношения, за открытый диалог. Я за новые учебные заведения — и чем их будет больше, тем будет лучше. Закрыть не хитро, открыть — сложнее гораздо. Такая моя позиция.

Н. Солодников: Я тоже хочу сказать два слова от всей нашей Открытой Библиотеки. Я призываю людей, которые принимают решения и от которых что-то зависит в этой ситуации, перестать ее создавать. Мы просто позоримся перед всем миром и перед всей страной. Европейский Университет — центр самого главного процесса в жизни человека — мышления, думанья. И его закрытие прервет этот процесс. И это преступление перед человеком. Поэтому прекратите, пожалуйста, этим заниматься. Спасибо вам огромное.

Ну а теперь вернемся к теме разговора. Мои вопросы — это такой Марсель Пруст, на вопросы которого вы недавно отвечали у Познера.

С. Шнуров: Нужно понимать, что это не вопросы Марселя Пруста, это обычная анкета. Если я прихожу в жилконтору и заполняю справку №9, она не становится справкой Сергея Шнурова. Просто справка №9. А это — просто анкетные вопросы. И Пруст там, мне кажется, для того, чтобы обыватель торопел. Говорят «Пруст» — и он вдавливается, бл*ть, в кресло, ему тяжело.

Н. Солодников: Когда в ваш мир, в мир детства вошел мат? Вы помните этот момент, когда вы в первый раз услышали матерное слово и какое на вас это произвело впечатление?

С. Шнуров: Я прекрасно помню этот солнечный день. Я учился в специализированной музыкальной 307-й школе, по классу скрипки. И набирали туда с шести лет, то бишь я еще ходил на подготовительные курсы. И после своих подготовительных курсов я, мальчик со скрипочкой, шел домой через проходной двор, а во дворе старшеклассники играли в футбол. И один всё время говорил «Уй, ёб, уй, ёб». Мне показалось, что это очень сильное какое-то выражение, потому что все с пиететом к этому старшекласснику относились. Ну, какой-то авторитетный товарищ. Я домой пришел и говорю: «Папа, какое, блин, классное, интересное слово «*б». Что оно значит?» А он мне, естественно, сказал «Вырастешь – узнаешь». По-моему, на следующий день мне объяснили мои же подельники по скрипке, что это значит. Ну, примерно.

Вот так он и вошел... Да, это был солнечный день, это была весна. Ну, как и положено.