КИТАЙГОРОД. Интервью

«Станция Китай-город», — произносит приятный голос. Я выхожу из метро и устремляюсь к клубу «Китайский летчик Джао Да». Спускаюсь вниз по ступенькам. Вижу знакомое лицо барабанщика Виктора и направляюсь к нему, вглубь зала, мимо крыла самолета – барной стойки — и частокола табличек на столах: «Зарезервировано». Это неудивительно — сегодня здесь концерт московской группы «КИТАЙГОРОД». Но время для того, чтобы поговорить с фронтменом еще есть, и я пользуюсь случаем.

— Привет! – обращаюсь к Виктору. — А где Кирилл?

— Привет. Он пока спит в машине, – смеется Виктор. — Сейчас схожу, разбужу.

Через пару минут появляется абсолютно бодрый Кирилл, здороваемся.

[-- читать дальше --]

— Сергей, пойдем давать интервью, — обращается он к сидящему неподалеку за столиком саксофонисту, и мы идем выбирать место для беседы. Перебрав все возможные варианты, оказывающиеся слишком шумными, возвращаемся в машину Кирилла.

— Ну что, начнем? – и я включаю диктофон. – Первый вопрос будет банальным: почему «КИТАЙГОРОД»? Что здесь первично: «Китай», «город» или приметы Старой Москвы? Впрочем, в одном из интервью, вы говорили, что право на существование имеют все три смысла?

— Было дело, — кивает Кирилл. — В самом начале, когда надо было придумать название, мы не раздумывали над его объяснением, оно просто пришло к нам. Потом имя обросло различными смыслами (надо же было как-то отвечать на этот скучный вопрос): это и впечатления от культуры Китая, и дух Старой Москвы, и некий мистический город, где есть мы и наша музыка. Но сейчас мистицизм ушел на второй план. Вообще трактовок может быть множество. Какие-то ответы на этот вопрос так же заключены в известной песне Василия Шумова «Китай-город». По крайней мере, для меня. Уверен, что для каждого нашего музыканта это название несёт свой личный и глубокий смысл.

— Вы поете только на русском. Не боитесь выбиваться из тенденции?

— Конечно на русском. Несмотря на то, что группы, которые нам нравятся, на которых мы воспитаны, в основном — англоязычные, я пою на русском. Основная причина в том, что я на нем думаю, он для меня родной, да и английского я не знаю настолько, чтобы писать стихи – в каждом языке свои нюансы. К примеру, можно сказать «никого не встречу» или «никого навстречу», звучание почти неотличимо, а смысл совершенно иной. Да, фонетически английский более удобен для рок-музыки, но пение здесь и сейчас на английском считаю чем-то из жанра пародии. Пригласят в Англию, например, наймут хорошего поэта, преподавателя, чтоб поставил произношение, могу запеть и на английском. Жёстких принципов у меня нет, но притворство само по себе чуждо. Искренне не верю всем этим российским англоязычным проектам, группам с многозначительными иностранными названиями композиций, репетирующим в Свиблово. Всё это по большому счёту похоже на затянувшуюся игру в песочнице. В погоне за «тегами» важно не потерять себя.

— Итак, ты пишешь тексты по-русски. Проще говоря – стихи. Вы там в своих «поисках смысла» поминали Серебряный век. Что, и на поэзию его при написанию текстов ориентируешься?

— Никому не стараюсь подражать, и идолов у меня тоже нет. Но наиболее сильно на меня, пожалуй, повлияло творчество Бродского.

— Тоже серьезная заявка. И какая же у вас при всем при этом аудитория? И какого она возраста?

— Один человек это хорошо сформулировал, — говорит до того молчавший Сергей, — что наша музыка «не для тех, кто привык стаптывать кеды на танцполе». Она, несомненно, для зрелого человека со сформировавшимся вкусом. А возраст, думаю, тут неважен.

— Согласен, не стал бы разделять аудиторию на возрастные категории, — соглашается Кирилл. — Вот, например, Сергей, самый молодой из нас, но общаемся и работаем мы на равных.

— Команда существует более восьми лет, что за это время изменилось?

— Изменились мы, — просто отвечает Кирилл.

— То есть начался новый этап творчества?

— Именно.

— И много ли таких ступенек было на пути? Много ли этих этапов?

— Думаю, несколько, — начинает рассказ Кирилл. — Началось все достаточно давно. Первый состав образовался ещё в студенческие годы. А собственно КИТАЙГОРОД ведёт отсчёт с 2002 года – тогда, в апреле, мы впервые дали концерт именно под этим названием. Произошло это событие в кафе «Старый Город», на Савеловской, и на нашем концерте я познакомился с парнем, ставшим вскоре арт-директором клуба «МАТРИЦА». Впоследствии он пригласил нас играть туда. Кстати, обрати внимание, — указывает он рукой в окно направо: — вот Китайгородская стена, а за ней был тот самый клуб — «МАТРИЦА». День рождения КИТАЙГОРОДа, – возвращается он к теме, — мы отсчитываем именно с даты первого выступления в «Старом Городе». Я даже сохранил флаер. Документ. Свидетельство о рождении. Так что, считай, это было начало. А конец первого периода, периода становления, отмечен дебютным альбомом «Китайгород» 2006 года. Он и сейчас доступен для скачивания в сети. Это некий отчёт о том, к чему мы пришли, сбивая колени.
Второй этап — этап проб и ошибок. Это была смена курса, попытки играть разную музыку, отличную от первого альбома. Был крен в инструментал и в другие различные направления. Конечно, какая-то общая линия прочерчивалась, но композиции уже отличались от треков с первого альбома (мы их перестали исполнять). К примеру, тогда в нашей музыке стало меньше блюза, да и новые участники внесли свои краски в звучание, например, появилась перкуссия.
За это время КИТАЙГОРОД собрал и выпустил инструментальный сборник «Феникс». Попытки записать полноценную пластинку, в частности, из-за нестабильности состава, не увенчались успехом, а разный материал накопился. К тому же песенные формы, мое пение не удовлетворяли качеством, прежде всего, меня самого. Вот мы и «собрали» этот инструментальный сборник из того, что было. Я действительно не считаю «Феникс» альбомом. Треть содержимого – студийные работы разных лет, даже присутствует композиция, записанная ещё до выхода «Китайгорода», остальное – концертные записи, ремиксы и сольные эксперименты отдельных участников, которые группой не исполнялись никогда и нигде.
Завершился второй этап достаточно депрессивным макси-синглом «З.Е.Д.». В нём чувствуется та усталость и напряжение, что имела место быть в момент его создания. Несложно предположить, что «З.Е.Д» стал последней работой состава второго периода. Более того, чтобы его закончить, пришлось приглашать на запись сессионных музыкантов.
Третий же, самый радостный и лёгкий период сегодняшнего дня – происходит перед вашими глазами. Это новый состав, полное взаимопонимание, отработанное звучание, вернувшийся гитарист из старого состава, накопленный опыт и т.д. и т.д. Именно в этом составе мы и смогли записать полноценную полноформатную пластинку.

— При переходе на новый этап непременно меняется состав? А куда подевался старый?

— Видимо, в музыке нашей группы предыдущие участники, уже всё сказали, что хотели сказать. И им стало либо не интересно двигаться в этом направлении, либо у них появились сольные проекты, что, впрочем, естественно. Большинство из них продолжает заниматься музыкой. В любом случае их вклад и в развитие нашего коллектива, и в моё собственное развитие велик. Как говориться в известной поговорке: «Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый тебе – учитель».

— Считаете, сейчас состав уже окончательно сформировался?

— Период обновления был достаточно растянут во времени – уход старых участников замена их новыми… Мы долго не могли найти постоянного саксофониста, приходилось работать с сессионным. Приход в коллектив Сергея поставил в поисках жирную точку — состав оказался полностью собран.

— Сергей, — оборачиваюсь к саксофонисту, — а как вы среди них оказались?

— Я начинал в другой группе, которая играет ска-панк, и в какой-то момент понял, что мне этого недостаточно, — охотно вспоминает Сергей. — Стал просматривать объявления, и нашел на Musicforums КИТАЙГОРОД. Захотелось услышать их вживую, сходил, послушал и понял, что это именно та группа, которая мне нужна. Там для меня открывались новые возможности, это был своеобразный вызов самому себе. Но попасть к ним оказалось не просто. На прослушивания постоянно приходили другие саксофонисты, в том числе и из Кремлевского оркестра, понятно было, что мне, может быть, ничего и не светит, от того, естественно, оказаться среди них хотелось еще больше. Но потом всё произошло очень быстро и просто. КИТАЙГОРОД должен был сниматься для интернет-канала On Music Stage. Получилось так, что до съемок – всего неделя, а до студийной записи – несколько. Мне сказали: если ты со всем этим справишься, мы тебя берем, если нет – извини. А справиться надо было со многим: последний раз джаз я играл в музыкальной школе, надо было перестроиться со ска-панка, настроиться на КИТАЙГОРОД. Затем, разумеется, освоиться с материалом, которого у группы немало. К тому же, к тому же в КГ саксофон является свободным художником, в отличие от ска, где он был в составе духовой секции (там еще труба и тромбон). Познакомиться, влиться в коллектив… В итоге все сложилось благополучно, и я здесь.

— Сережа, сегодня вы собираетесь петь. Поющий саксофонист – довольно необычно…

— Да вот пришла мне в голову такая идея. Хочется использовать свои силы на все сто процентов. Когда не играю, скучно стоять в стороне и ждать своей партии, танцев в паузах мне уже не достаточно, — шутит Сергей, — я уже хочу петь! Кирилл идею одобрил и сказал, что давно уже требуется толковый бэк-вокалист.

— Помимо поющего саксофониста у вас есть еще и гармоногитарист Дмитрий. Такая необычная должность, он совмещает игру на гитаре с игрой на гармошке? – с искренним удивлением спрашиваю я. Дружный хохот Кирилла и Сергея дает понять, что дело тут не в гармони, а в чем-то другом.

— На самом деле Дима просто гитарист — очень хороший гитарист, с прекрасным чувством гармонии, — объясняет Кирилл. — Обычно аккомпаниатор считается не настолько крут, как соло-гитарист. Все хотят выбиться вперед, забывая об аккомпанементе, не предавая ему большого значения. Такой талант, как у Димы, – большая редкость. Он может совершенно банальным аккордам придать такую чувственность и окраску, что мама не горюй! Тут тебе и гормоны и гармония. А если серьезно, нет у нас разделения в команде на лидер и ритм гитару. Я искренне уверен, что когда я играю с Димой – звучит один инструмент.

В этот момент кто-то стучится в окно машины. Это барабанщик Виктор напоминает о скором начале концерта. Судя по всему, времени в нашем распоряжении остается совсем немного, надо успеть задать все вопросы.

— Ваш новый альбом, когда ожидается? Он выйдет на обычном лейбле или сетевом? И как вы вообще относитесь к распространению музыки с помощью интернета? – тороплюсь я.

— Сейчас идет этап сведения. Выпустить диск планируем в конце зимы — начале весны. Название уже придумано, но я его не скажу — это секрет. Мы не торопимся. Материал выйдет в свет, когда нас всё будет устраивать в звучании. Это будет «физический» диск, — переходит Кирилл ко второму вопросу, — его можно будет потрогать, подержать в руках. При этом я считаю, что нет смысла прятать музыку от свободного доступа в сети. Мы ещё не придумали, как именно и в каком качестве будет доступен новый альбом — но то, что будет доступен — однозначно.
Независимая музыка – недешёвое удовольствие, сейчас мы больше вкладываем в дело, чем зарабатываем. Но мы играем, потому что есть вдохновение, есть ради чего играть, есть что сказать. А деньги – их же не существует на самом деле, — философски заканчивает он.

— Их, конечно, не существует, но зарабатывать-то чем-то приходится… Значит, отвлекаетесь от музыки? – сочувствую я.

— Моя жизнь неразрывно связана с музыкой, даже когда, казалось бы, она совсем не связана с музыкой, — категорично заявляет Сергей.

— То есть? – не понимаю я.

— Благодаря музыке многое складывалось очень удачно для меня. Я учился в музыкальной школе с 8 лет — пел в хоре и играл на саксофоне. Потом учился в МФЮА, а затем — перевелся в МАИ, ректор которого услышал, как я играю на саксофоне, и предложил перевестись. Правда, все положенные экзамены все равно сдавать пришлось, не просто за красивые глаза меня туда взяли. Музыка помогла еще сдать один трудный экзамен – преподаватель оказался тоже саксофонистом, и снисходительно отнесся к коллеге… — вспоминает Сергей.

Тут нас опять прерывает назойливый стук в стекло. Все ясно — наше время истекло.

— Ну, давайте, говорите ваше «последнее слово»! – протягиваю диктофон Кириллу, и он пользуется случаем.

— Друзья, никакая самая профессиональная запись не передаст той энергетики, что мы дарим вам на концертах. Один концерт может быть лучше, другой – хуже, но все они разные и интересные. Это то – что никогда не повторяется. Это наша жизнь. Вот такой эксклюзив, — театрально вздыхает Кирилл, и я выключаю диктофон.

 

Анна Нестеренко