Алилуйя!

Когда они располагаются в мягких креслах,
Их лица искажают улыбки.
Каждый раз меняется сцена,
Меняются персонажи и роли,
Но пьеса остается той же.
Как, вам еще не надоело?
Смотреть из века в век,
На то как горят книги,
На то как кровь застывает
На асфальтных полотнах?
На то, как смешные, маленькие,
Но такие придурошно-гордые,
Забывают свои баллады и сказки,
Ползут, презирая собственную силу,
И восторженно молят иудейского,
Бедного бога,
Присягая на верность.
И там, наверху кто то звонко хохочет,
Говоря :
«Милые, дорогие, ну что вы!
Верные чужому богу,
Вы растоптали своих...
Вы смеетесь над дикарями,
Но те наплевали на вашего нищего,
И так же танцуют вокруг
Костров.
Помня свои странные сказки.»
Там наверху ничему не удивляются,
 Ни монахам, целующим крест,
И ласкающим мальчиков,
Ни сотням убитых ,
За то что сохранили себя.
Малькие, милые, несчастные...
Отбросившие сами себя
В пучину незнания...
Часть меня хочет пойти с вами,
Упасть на колени
И стегать себя плетью,
Часть меня так же раболепна, как вы.
Но еще есть и иная,
Что восстает и хочет
Увидеть  свет через черные рясы.
Сегодня новый день,
Но поверьте, ничего не меняется.
Тот же ладан,
И толпа, поющая мессу чужому идолу,
Потерявшая свое лицо и имя.
Алилуйя.